***

Мои сибирские бабки
месили тесто, месили,
мели, скребли по сусекам -
и вымесили меня.
Сжимали меня в охапке
со всей своей бабьей силы,
и черным поили млеком,
и звали меня — родня.

Подсолнечный жмых, мякина,
горох, лебеда и просо,
барда и жом свекловичный -
всё в мутной моей крови,
всё смешано воедино.
Отсюда и взгляд раскосый,
и мой костяк рахитичный,
бездолье моей любви.

Мои сибирские бабки
кедровый орех лущили,
лечили мочой нарывы,
храпели в дремучем сне.
Лопух запасали в балках,
крапиву — в сырых лощинах,
боярышник — на обрывах,
а глистник — на целине.

И в брови втирали уголь,
старателей привечали,
и души свои губили
паскудно на топчанах.
Крестились в избе на угол.
От горести и печали —
медведям лапы рубили,
варили их в чугунах…

Медведь за моим порогом
стучит деревянной лапой,
до свету мычит утробно
звериный глухой псалтирь.
Сибирь — это мне берлога.
Я лапником исцарапан.
Мне будет в тебе удобно,
могила моя — Сибирь.