Он оркестру прошепчет с одышкою:
«Двадцать третий концерт, часть вторая…
Здесь так холодно… Что я ледышками
Вместо пальцев сейчас наиграю?
Вы меня похороните заживо -
Беспощадна к талантам эпоха.
Что ж, давайте сыграем „Адажио“,
Раз нам всем заплатили неплохо…»
Он на свет недовольно поморщится -
Старикан на девятом десятке.
И к роялю походкой уборщицы
Побредет, громко шаркая пяткой.
Но касается клавиш — и вот черта:
В изумлении мир замирает.
И играет нам Горовиц Моцарта -
Двадцать третий концерт. Часть вторая.
Что за ангел в убогом Бердичеве
Разглядел в этом щуплом мальчишке
Неземные талант и величие,
Что и тысячам было бы слишком?
Что за сила заставила горбиться
Над кромешной пучиной рояля,
Чтобы люди при имени «Горовиц»
Даже Бога порой забывали?
Как он музыки свет привораживал,
Чтобы звуками рвать нас на части,
Превращая простое адажио
В шесть минут невозможного счастья?
В Вечность двери — с улыбкою — просто так -
На мгновение приотворяя,
Вдруг играет нам Горовиц Моцарта -
Двадцать третий концерт. Часть вторая.
«Вот и все, — он прошамкает. — То — не то?..
Вроде всё мы сыграли не пресно…
Я, пожалуй, вздремну…» И утонет он
В терракотовом бархатном кресле.
Из высокой заоблачной из дали,
О небесные наши скитальцы,
Хорошо, что вы музыку отдали
В эти вечно озябшие пальцы!
Горы горькие гари и горе лиц
С каждым годом невыносимей!
Но пока в этом мире есть Горовиц,
Будет мир становиться красивей!
Будет литься морозный пар ото рта,
Будут звезды гореть, не сгорая,
Раз играет нам Горовиц Моцарта -
Двадцать третий концерт. Часть вторая.
Вернуться
На главную