Кёльн спит, укутав свой собор
дымкой, словно тканью штор.
Спит Лион у плоских гор
на мягких львиных лапах.
Спит Барселона, якоря
уронив в свои моря.
Цфат уснул, но втихаря
не снял он черной шляпы.
Спит океан в зарницах гроз.
Мой дружок, мой альбатрос,
змей воздушный — Бискарросс —
спит на ветрах шершавых.
Арль синей звездной ночью спит,
Даже спит Café de Nuit.
Под свинцом небесных плит
спят Краков и Варшава.
Телом прижавшийся к судам,
спит усталый Амстердам.
В шубе розовой мадам
спит в шуме балагана.
Спят Копенгаген и Мальмё,
разбросав мосты вразмет.
В сотах — словно горный мёд —
спит сладким сном Лозанна.
Спит Вена. В Вене Моцарт спит.
Пусть бокал давно допит —
он на скрипочке скрипит
осенней мокрой ночью.
Как под карнизом черный стриж —
сном коротким спит Париж.
Дождь его коснулся крыш —
но даже дождь спать хочет.
Спят города. И в города
смотрит белая звезда.
Там на донышке гнезда
живет моя синица.
Мой колоколец, мой птенец,
мой несносный сорванец,
засыпает наконец
и пусть ей ночью снится —
Как Кёльн спит, укутав свой собор
дымкой, словно тканью штор.
Спит Лион у плоских гор
на мягких львиных лапах...
Вернуться
На главную