Винсент

Гостиница «Раву». Овер.
Кровать. Комод. И револьвер.
И затхлая вода стоит в кувшине.
А на кровати спит Винсент.
И сахар капает в абсент.
И терпкий запах пелены полыни.

За мутной пеленою — даль.
Февраль. И Арль. Цветет миндаль.
И кажется, что можно жить, как снится.
Но над стерней сухих стеблей
летят с соломенных полей
под низким небом пепельные птицы.

Беги — не беги,
Но за хмарью душной мги
не сможешь жить беспечно.
Решетка окна.
И только лишь одна
печаль продлится вечно.

За пеленою — твой приют,
где страсти медленно гниют,
где выжигает сны твои отрава,
где ты — убогий и рябой
и где вымачивают боль
тщедушных душ в большом корыте ржавом.

За пеленою — сиротлив —
остался синий сад олив.
Трепещет сердце маленькой тряпицей.
Из рваных туч, из всех щелей
летят с соломенных полей
под низким небом пепельные птицы.

Кричи — не кричи…
Пусть в закрученной ночи
тропа полоски млечной
Еще нам видна.
Но только лишь одна
печаль продлится вечно.

И сахар капает в абсент.
И трубочкой дымит Винсент.
А через час здесь тихо, как в пустыне.
Сухое тело на столе.
И остается на Земле
лишь терпкий запах пелены полыни.

Июль. Гостиница «Раву».
И горизонт трещит по шву.
По кромке, по обрезу, по границе —
свинцового угля смуглей —
летят с соломенных полей
под низким небом пепельные птицы.

Живи — не живи,
клочья мокрые любви
прижми к груди увечной.
Да, бездна — без дна.
Ты знаешь, что одна
печаль продлится вечно.